Давно это было…. Так давно, что никто уже тех времён и не помнит. Только учёные могут восстановить былое, изучая геологическое строение нашей с вами планеты Земли. Был я тогда молод, жил на берегу далёкого и холодного северного моря, страшно любил путешествовать и всё исследовать. Заинтересовался как-то, куда это по реке Лене уходит наш северный тюлень? Уходит, а обратно не возвращается. Вот и отправился я в большой научно-исследовательский поход. Дедом я тогда ещё не был, а силу волшебную имел. Потому решил – не пойду дремучей тайгою, лучше буду намораживать себе ледяной путь прямо по реке. Так и сделал – заморозил поверхность Лены и отправился вслед за нерпой в неведомые края. Плутала, извивалась моя дорога среди гор, лесов, степей. Много красот посмотрел я и всё радовался – до чего же красивая она, Земля наша!

По дороге встречались мне здоровенные бурые мамонты и шерстистые носороги, а однажды на меня попытался напасть самый настоящий пещерный лев. Но не знал хищник, с кем связался, пока не дунул я на него своим ледяным дыханием. Остановился лев, попятился и поспешил скрыться с глаз моих.

Вышел я к Байкалу вовремя. Именно тогда, когда я оказался на его берегу, произошло сильнейшее землетрясение. Объединились в одно северная и южная котловины озера, заполнив водой всю байкальскую впадину. Поднялись на берегах высокие хребты. А река Лена, что привела меня сюда, навек была отрезана от Байкала горами и повернула свой сток к северу. Вот и остался я на Байкале точно так, как это сделала нерпа. Привык со временем, полюбил все красоты байкальские. Такой вот своеобразный эндемик получился – байкальский дед Мороз.

Вслед за мной устремились на Байкал арктические ветра. Уж и постарались мы с ними! Похолодало так, что наступил период великого оледенения. Вокруг озера раскинулись огромные ледниковые поля. Вымерли от холода и пещерные львы, и мамонты, и носороги. Потом, пока я отдыхал и путешествовал, на время теплело и ледники таяли, наполняя чистой водой чашу Байкала. Но целых четыре раза мне удавалось окружать всё озеро огромными ледниками.

С возрастом стал я сентиментален. Почувствовал, что жаль мне зверьё, трудно ему живётся, если вокруг только холод и лёд. Подобрел я и стал каждый год на время уходить на север, где далеко в горах есть у меня свой ледяной дом – маленький кусочек древнего ледника.

Теперь меня называют Байкальским Дедом Морозом. А мой зимний терем находится в самой южной части великого озера-моря, в городе Слюдянка. Думаете, если юг, то там тепло? Ничего подобного! Зима здесь настоящая, сибирская, с ветрами, холодом и снегом. На южном Байкале, особенно на хребте Хамар-Дабан, всегда выпадает много осадков. В том числе и снега. Это-то мне здесь и нравится. Рассказать почему?

 

Снегурочка

Когда-то, в одну из зим, стало мне страшно одиноко. Почувствовал, что уж больно много забот у меня, а помощника нет. Ни жены нет, ни детей. Вот тогда-то и решил я сотворить себе внучку, Снегурочку. А самый подходящий снег для этого есть на южном Байкале.  Белый он, липкий, лёгкий и пушистый. Нашёл я укромное местечко у подножия хребта Хамар-Дабан неподалёку от берега Байкала и стал творить.

Долго трудился над внучкой. Старался очень, несколько ночей не спал. На Байкал ходил за живой водой да окроплял ею свою Снегурочку, чтобы ожила она. А Снегурочка всё не оживала. Стоит моя красавица, не шевелится. Вся ледяная, бледная. А я уж и с ног валюсь от усталости. Помню, сильно я тогда расстроился, думал, что постарел и потерял всю свою волшебную силу. Ударил я тогда в сердцах посохом. «Пусть, – говорю, – приморозит ночью, как следует! Только тогда мне, Морозу, спится хорошо!». И ушёл. Терема своего в то время у меня в Слюдянке не было. Потому удалился я от берега метров на пятьсот, нашёл сугроб большой да мягкий у ствола старой ели и уснул себе спокойно.

А мороз-то знатный ночью ударил. Такой, что стал лёд на Байкале трещать. Один раз так грохнуло, что и я в своём сугробе проснулся, заворочался. А Снегурка-то моя так перепугалась, что вмиг ожила да ко мне прибежала. «Спаси, – говорит, – дедушка! Землетрясение началось!» Вот тогда-то я посмеялся от души! «Никакое это не землетрясение, –  говорю ей, – это лёд с таким грохотом на Байкале от мороза трескается». Самое радостное было то, что ожила моя Снегурка. Теперь и мне с ней грустить да скучать не приходится. Вдвоём мы со всеми делами управляемся.

 

Наш летний дом

Летние наши хоромы от Слюдянки далеко – на самом севере озера. Есть там гора Черского, которую назвали в честь известного учёного– географа, геолога и палеонтолога Яна Черского. Это самая большая вершина Байкальского хребта. Её высота 2572 метра. Почти у самого верха её находится тот самый древний ледник, который не тает круглый год, даже в сильную жару. Он и служит нам со Снегурочкой домом. В леднике мы сделали пещеру, которая ведёт в большой ледяной терем. Снаружи этот терем не видно, зато внутри он – просто загляденье. Стены ледника толстые, держат они даже большущие валуны, которые скатились когда-то свершины да застряли среди льда и снега. Летом дом наш подтаивает совсем немного. Ведь высоко в горах холодно. А снег или град, благодаря моим стараниям, может выпасть и в июне, и в августе. А уж зимой с вершины на наш дом сходят целые снежные лавины, укрепляя его и без того толстые стены.

Кстати, неподалёку от Слюдянки тоже есть вершина, названная в честь учёного Черского. Это пик, на который любят подниматься туристы. Ещё в Прибайкалье, в Листвянке, тоже на вершине горы, есть камень Черского. По легенде, учёный сидел на нём и думал о том, какие породы входят в состав байкальских гор. Чтобы разобраться в этом, Черский совершал экспедиции в разные части Байкальского озера. Во многих местах он побывал и повсюду оставил о себе добрую память. Потому имя его носят и горный хребет в Забайкалье, и горная система в Якутии, и вулкан в Тункинской долине, а ещё мыс и залив на Байкале.

 

Сурки – наши соседи и друзья

 Летом нашими лучшими друзьями становятся черношапочные сурки. Целая колония их живёт неподалёку от нашего ледяного дома в каменистых россыпях. Так называют нагромождения камней, среди которых есть громадные валуны. Утром вся колония выходит перекусить. Пищей суркам служит сочная травка и орешки кедрового стланика. Пока зверьки наполняют свои желудки, один из них всегда наблюдает за обстановкой. Заметив опасность, например, медведя, беркута или человека, дозорный громко свистит. Тогда вся колония моментально скрывается в своих норах. Да и мы со Снегурочкой сразу начинаем внимательно присматриваться к тому, что происходит вокруг.

Часто сурки свистят тогда, когда замечают появление северных оленей. Эти звери приходят на ледник, чтобы немного отдохнуть от летней жары. Они ложатся на его холодную поверхность и лежат, настороженно поводя чуткими ушами.

А однажды сигнал дозорного сурка помог нам увидеть самого настоящего снежного барса. Зверь бесшумно, крадучись, двигался по камням, точно стелился над землёй. Он явно надеялся разжиться хорошим обедом на сурчиной колонии. Дымчато-серый мех с разбросанными по всему телу тёмными пятнами разных форм и размеров служил зверю отличной маскировкой. Да только дозорный сурок первым заметил хищника и свистнул. Сурки исчезли, а барс залёг за большим валуном, прижав уши.

Вспугнула его моя непоседливая внучка. Она взяла фотоаппарат и попыталась незаметно подобраться к барсу. Но не тут-то было. Он сразу обнаружил проказницу и поспешил скрыться. Так что дружная колония наших соседей в тот день урона не понесла.

Сурки первыми узнают о моём настроении. Стоит мне в августе или сентябре присыпать камни первым снежком, как они собираются ложиться в спячку. К этому времени зверьки накапливают под кожей большой слой жира и утепляют свою длинную многоходовую зимовочную нору. Даже стены своего подземного жилища сурки обмазывают смесью травы и земли, а ходы закрывают земляными и травяными пробками. Спят они в одной общей камере, тесно прижавшись друг к другу.

Просыпаются зверьки в апреле, а вот на поверхность выходят только в мае, когда мы со Снегурочкой завершаем все свои зимние дела. А дел у нас на Байкале – множество. Например, ледостав.

 

Ледостав

За лето наше озеро-море набирает большое количество тепла. Это только кажется, что вода в нём студёная, как в колодце. На самом деле, это совсем не так. В Листвянке, например, теплом Байкала отапливается весь Байкальский музей. Делается это при помощи специального механизма – теплового насоса, который называют ещё холодильник наоборот. Происходит это так. По трубе вода из глубины озера температурой около +4°С градуса поступает в аквариумы, где живут байкальские животные – гаммарусы, рыбы, нерпа. Вода проходит по аквариумам и набирает ещё 2-3 градуса тепла. Затем она проходит через теплообменник теплового насоса, который передаёт тепло гликолю. Тот нагревает газ фреон, который сжимается, разогреваясь при этом и увеличивая температуру воды в системе отопления аж до 55°С! А охлаждённая вода температурой около +3 градусов по трубе утекает обратно в озеро. Такая вот современная система обогрева!

А можете ли вы себе представить, сколько сил мне, Морозу, приходится тратить, чтобы покрыть льдом всю поверхность Байкала? При этом вокруг бушуют шторма, перемешивая верхние, холодные, слои воды с более тёплыми, глубинными. Начинаю я с самого простого – с мелководных заливов севера озера.

К делу подхожу творчески. Сначала преображаю всё, что находится на берегу. Мои друзья, ветра байкальские, помогают мне в этом. Они устраивают такие шторма, что ни один корабль не рискует отправиться в плавание. Огромные волны бьют о берег, и я намораживаю на каменных глыбах тяжёлые ледяные шапки, а травинки и мелкие камешки на берегу одеваю в прозрачные ледяные чехольчики, чтобы потом внимательно их рассмотреть, точно через лупу. На прижимах, так называют береговые скалы, уходящие прямо в воду, я создаю настоящие ледяные дворцы – сокуи. Каждый год получаются они разными. Моя внучка, Снегурочка, страсть как любит побродить по таким ледяным дворцам с фотоаппаратом. Я и сам иногда ночую в одном из них. Уж больно нравится мне смотреть, как ночью сверкают яркие звёзды между прозрачными ледяными сосульками.

Не торопясь, укрепляю я забереги и направляюсь в дельту реки Селенги и на Малое Море. Попутно своим ледяным дыханием создаю шугу – похожие на большие блинчики, почти круглые льдины, которые в одну из тихих морозных ночей смерзаются друг с другом. В северной части озера это происходит в декабре, а вот в южной– ближе к середине января.

Иногда ветер портит мне всю работу. Разогнавшись, он с силой обрушивает на замёрзшую поверхность озера всю свою недюжинную силушку. Тогда непрочный ещё лёд рвётся и ломается. Тонкие прозрачные льдинки сталкиваются и топорщатся из воды, образуя целые поля сверкающих островерхих торосов, которые мне рано или поздно всё равно удаётся сковать надёжным и крепким льдом.

Часто лёд мой получается просто идеальным – прозрачным, точно стекло. Видно через него и камешки на дне, и рыбок, бычков, и утопленные стволы лиственниц. Идёшь по льду, а кажется, будто ты паришь в воздухе. От таких впечатлений сердце любого путешественника наполняется необыкновенным восторгом.

 

Великий исток

Единственное место на Байкале, где всю зиму остаётся открытая вода, это исток реки Ангары. Именно тут находится овеянный легендами шаман-камень, тот самый, которым Байкал хотел преградить путь своей непокорной дочери к Енисею. В этом месте относительно тёплые воды озера поднимаются с глубины 60-80 метров к поверхности и до полного охлаждения успевают пробежать ещё несколько километров. Глубина Ангары в самом истоке всего от 1,5 до 4, 8 метров. Потому и образуется большая незамерзающая полынья, где зимует около 20 000 птиц. Основная их часть – гоголь. Эти утки на ночь улетают в торосы, а утром возвращаются обратно, чтобы раздобыть себе корм – рачков гаммарусов или личинок ручейников. Кроме гоголя, на истоке мы со Снегурочкой наблюдаем большого крохаля, морянку, хохлатую чернеть, оляпку. Зимуют здесь и хищники, даже такие редкие, как беркут и орлан- белохвост. Хищники эти нападают на больных и ослабленных птиц.

 

Ледяные дома байкальской нерпы

Лёд на Байкале начинает нарастать со скоростью до 5 см в сутки. В малоснежные зимы ледовый панцирь озера может достигнуть метра и более в толщину. Происходит это ближе к весне, когда солнце днём заметно пригревает. Ночью же полноправным хозяином становлюсь я – Мороз. Большая разница температур днём и ночью вызывает образование трещин. На огромные ледовые поля площадью до 30 квадратных километров с грохотом раскалывается Байкал. Между этими полями образуются становые щели. Сужение и расширение льда под воздействием изменения температуры воздуха приводит ещё и к тому, что на льду образуются толстые торосы замечательного голубого цвета.

Внутри таких торосов находятся логова байкальских тюленей – нерп. Снаружи их не заметишь, так как в свои ледяные дома тюлени попадают водным путём, через отдушину – большую дыру во льду, которую проделывают при помощи крепких когтей. Здесь, скрывшись от посторонних глаз, мамы-нерпы производят на свет своё потомство – маленьких пушистых бельков. Происходит это в феврале или марте. Месяц, а то и полтора нерпёнок живёт в ледяном логове, питаясь молоком матери и только потом впервые ныряет в воду.

В апреле от весеннего тепла нерпичьи дома разрушаются и нерпята переходят на питание рыбой.

Нерпа замечательно приспособилась к моему характеру, а значит и к суровому климату Сибири и холодной байкальской воде. Слой её подкожного жира достигает 14 сантиметров. Жировая прослойка не только греет тюленя. Сглаживая давление воды, она помогает нерпе нырять на глубину до 200 метров. Кроме того, за счёт запасённых питательных веществ этот зверь может долго оставаться без пищи.

 

Весной

С весной возвращаемся мы со Снегурочкой на север Байкала, в свой ледяной терем внутри ледника. Под тёплым солнцем байкальский лёд темнеет, пропитываясь водой, точно губка и разваливается, превращается в длинные тонкие иглы. Эти иглы звонко трутся друг о друга, пока не исчезнут совсем. Последние плавающие льдины на севере озера можно увидеть в июне. А снег на байкальских хребтах полностью растаивает только в середине лета.

 

Новогодние праздники

Хоть и немолод я, но отдыхать мне некогда. Особенно непросто приходится нам со Снегурочкой во время праздников. Сколько ёлок надо посетить, сколько подарков подарить детишкам! Порой приходится пользоваться транспортом – санями, машиной и даже судном на воздушной подушке. Иногда мы передвигаемся на лыжах, а то и на коньках. Если же очень торопимся, то пользуемся своей волшебной силой. А как иначе? Вдруг останется какой-нибудь малыш без подарка, тогда и мне, и внучке моей очень стыдно будет. Так стыдно, что силу свою волшебную потерять можем. Так вот, чтобы такого не случилось, вы уж, ребята, пишите нам.

Всегда ваши – Байкальские Дед Мороз и Снегурочка

 

 фото Станислав Толстнев.